О знакомстве Пушкина с оперой «Дон Жуан» см. комментарий к «Каменному гостю». Темы и мотивы моцартовского «Дон Жуана» многократно вплетены в сюжетную ткань «Моцарта и Сальери» и значимы для всего цикла «маленьких трагедий». Черный человек вызывает ассоциации с Командором; «гуляка праздный» звучит как характеристика, ориентированная на Дон Жуана (Гаспаров 1977. С. 119–120); программа «безделицы», которая приложима и к «Пиру во время чумы» (см. там же), напоминает содержание финала «Дон Жуана» (Ливанова 1956. С. 22). К донжуановскому сюжету отсылают также начальные строки монолога Барона во II сцене «Скупого рыцаря». «Каменный гость», с эпиграфом из либретто оперы, непосредственно разрабатывает этот сюжет.
Отсутствие в пушкинском тексте указаний на то, какую именно арию из «Дон Жуана» исполняет слепой скрипач, породило множество разноречивых трактовок. В опере Н. А. Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери» (1898) скрипач играет первые восемь тактов арии Церлины из I акта. В. В. Вересаев (не обосновывая своего мнения) заявляет, что скрипач должен играть мелодию, на которую статуя Командора поет слова: «Дон Жуан, к себе на ужин / Звал меня ты, и я явился!..» (Вересаев 1985. Ч. 11. Литературные записи: Моцарт и Сальери). По мнению М. П. Алексеева, Пушкин считал, что «Voi che sapete» является арией из «Дон Жуана» (Алексеев 1935. С. 534), хотя текст не дает однозначных оснований полагать, будто скрипач дважды (в трактире и у Сальери) исполняет одну и ту же мелодию. Развивая гипотезу Алексеева, Б. А. Кац указывает на арию Лепорелло «Madamina, il catalogo e questo» как на одну из наиболее популярных арий из «Дон Жуана» (в этой арии Лепорелло перечисляет список побед хозяина – ср. «донжуанский список» Пушкина, составленный в 1829 г.). Обозначая арию словами «Voi che sapete» в ст. 75, Пушкин мог ошибиться, заменив ими близкие по звучанию слова «Voi sapete quel che fa», повторяющиеся в конце арии Лепорелло шестикратно, с кадансирующим построением (т. е. соответствующие тому моменту, который, по данным музыкального восприятия, запоминается лучше всего). «В этом случае становится ясным, почему Пушкин не уточнил, какую арию из “Дон Жуана” играет слепой скрипач. Написав “voi che sapete” вместо “voi sapete quel che fa”, он мог думать, что ария уже указана» (Кац 1997. С. 21–22). По мнению Б. М. Гаспарова, здесь должна исполняться процитированная в «Дон Жуане» ария Фигаро из «Свадьбы Фигаро» («Мальчик резвый...»), где рассказывается о будущей судьбе Керубино, по характеру близкого Дон Жуану. В финале «Дон Жуана» идет веселый ужин, во время которого приглашенные музыканты играют популярные мелодии из опер 1790-х гг., в том числе и названную арию из «Свадьбы Фигаро» самого Моцарта. «Услышав ее, Дон Жуан восклицает: “Эта музыка мне знакома!” ⟨...⟩ Дело, однако, не столько в наличии в музыке цитат и автоцитаты, сколько в том, как Моцарт цитирует “сам себя”. ⟨...⟩ В “концерте” участвуют только деревянные духовые и валторна. Отсутствуют струнные – основа симфонического оркестра, отсутствуют труба и тромбоны – важные средства оркестровой красочности и драматизации в партитурах Моцарта. Вместо симфонического оркестра перед нами типичный бытовой, уличный ансамбль. ⟨...⟩ Все оркестровое богатство и сложность оригинала полностью исчезают. Комическое впечатление производят неуклюжая передача гобоем и кларнетом воздушных скрипичных пассажей, примитивно-однообразная басовая партия и т. д. ⟨...⟩ Перед нами та самая картина, которую ⟨...⟩ живописал Сальери: шедевр, изуродованный уличными музыкантами, играющими на потеху публике. Параллель между этой сценой и пушкинским слепым скрипачом ⟨...⟩ очевидна» (Гаспаров 1977. С. 117–120).
