Впервые: Сто литераторов 1839. С. 49–85, с учетом вставки на отдельном листке (ПД 922), с неточностями и редакторскими вторжениями в текст. Пушкинская форма имени героя заменена на «Дон Жуан». В эпиграфе исправлены ошибки автографа, но вместо правильного «Ah, Padrone!» напечатано «Ah, Padroni!».
          В ст. 21 сцены I можно предполагать поправку, вызванную требованиями цензуры («Меня он удалил в мою же пользу» вместо «Меня он удалил, меня ж любя).
          В двух случаях введены редакторские конъектуры, необходимые в силу того, что стихи остались недоработанными. В сцене I ст. 59 принял следующий вид: «А муж ее был негодяй суровый». В рукописи этот стих первоначально читался: «Отец ее был негодяй суровый». Затем слово «Отец» было заменено словом «Муж», в результате чего получился просодически неправильный стих «Муж ее был негодяй суровый». В сцене IV ст. 114 после поправок в рукописи читался: «Сюда вы; узнать могли бы люди вас». Составлявшее лишний слог слово «вы» исключено. В ст. 53 сцены II запись Пушкина «18 лет» передана как «Восьмнадцать лет». О конъектуре в ст. 96, в котором в результате не доведенной до конца правки не хватало двусложного слова, см. в разделе "Рукописные материалы".
          Ст. 97–99 сцены I, отчеркнутые Пушкиным (см. там же), оставлены на их первоначальном месте. Ст. 81 сцены III и ст. 84 сцены IV напечатаны с учетом карандашных поправок, сделанных в автографе (см. там же).
          Значительная часть искажений в тексте первой публикации вызвана ошибками при чтении автографа и тем, что переписчик и публикаторы не разобрались в пушкинской правке. К таким разночтениям между текстом первой публикации и автографом можно с достаточной степенью уверенности отнести в сцене I ст. 1 («Дождемся ночи здесь; мы наконец» вместо: «Дождемся ночи здесь. Ах, наконец»), 23 («Ну то-то ж» вместо: «Ну то-то же!»), 29 («Вот видишь ли, мой милый Лепорелло» вместо: «Вот видишь ли, мой глупый Лепорелло»; поправка в автографе сделана неотчетливо, тонким пером), ст. 123 дан по проясняющей записи Жуковского («Мне с ним возиться? Право, нет уж сил» вместо: «Мне с ним возиться? Право, сил уж нет»); в сцене II в ст. 94 неправильно определено место вставки ремарки «осматривает тело», в результате чего ремарка оказалась отнесенной не к Лауре, а к Дон Гуану; в сцене III ст. 29 («При вас мое моленье может к небу» вместо: «При вас мои моленья могут к Небу»), 31 («И вас свой голос с ним соединить» вместо: «И вас свой голос с ними съединить»; здесь чтение, согласованное со ст. 29), 69 («Пройдете кудри наклонять и плакать» вместо: «Пойдете кудри наклонять и плакать»); в сцене IV ст. 21 («Мой сан, мое богатство, все бы отдал» вместо: «Мой сан, мои богатства, все бы отдал»), 24 («Все ваши прихоти я б изучил» вместо: «Все ваши прихоти я б изучал»), 28 («Диего! перестань же – я грешу» вместо: «Диего, перестаньте: я грешу»), 29 («Внимая вам – мне вас любить нельзя» вместо: «Вас слушая, – мне вас любить нельзя»; здесь не замечена поправка, сделанная неотчетливо, тонким пером), 43 («Передо мной? Скажите, в чем же – в чем?» вместо: «Передо мной? Скажите, в чем же. Дон Гуан. Нет»), 85 («Все, все что в жизни – ...» вместо: «Все, что я в жизни...»), ст. 94–96, 99, 100, 102, переписанные с черновой вставки на отдельном листке (см. в разделе "Рукописные материалы"), 109 («Когда б я вас обманывал, сеньора» вместо: «Когда б я вас обманывать хотел»), 137–138 («Пожатие твое! Оставь! Пусти» вместо: «Пожатье каменной его десницы! Оставь меня, пусти, пусти мне руку...»; здесь редакторская конъектура в трудночитаемом месте автографа). Под текстом неверная дата «4 ноября 1836» вместо: «4 ноября 1830».
          К числу случайных ошибок переписчика, возможно, принадлежат также в сцене I ст. 2 («Достигли мы ворот Мадрита. Скоро» вместо: «Достигли мы ворот Мадрита! скоро»), 52 («И помертвелых губках» вмето: «И помертвелых губах»), 81 («Отшельники ему хвалы поют» вместо:«Отшельники хвалы ему поют»); в сцене II ст. 68 («Поди, открой балкон. Как небо тихо!» вместо: «Приди – открой балкон. Как небо тихо»), ремарка в ст. 87 («не слушая ее» вместо: «ее не слушая»); в сцене III ст. 21 («Как на булавке стрекоза – и был» вместо: «Как на булавке стрекоза – а был»), 38 («Вы кудри черные на мрамор бледный» вместо: «Вы черные власы на мрамор бледный»; здесь, вероятно, по небрежности переписчика не была учтена пушкинская правка), 45 («И окроплен ее любви слезами» вместо: «И окроплен любви ее слезами»); в сцене IV ст. 6–7 («Наслаждаюсь молча / Глубокой мыслью быть наедине» вместо: «Наслаждаюсь молча, / Глубоко мыслью быть наедине»), 10 («И вижу вас уже не на коленях» вместо: «И вижу вас уже не на коленах»), 45 («Вы предо мной виновны? В чем, скажите?» вместо: «Вы предо мной не правы? в чем, скажите?»), 73 («Я не Диего – Дон Жуан!» вместо: «Я не Диего, я Гуан»), 82 («Проснись, опомнись: твой Диего» вместо: «Встань, встань, проснись, опомнись: твой Диего»; здесь не учтена пушкинская правка), 127 («В залог прощанья мирный поцелуй» вместо: «В залог прощенья мирный поцелуй»).
          Следы произвольных редакторских изменений и грамматической (возможно, даже корректорской) правки находим в сцене I в открывающей ее ремарке («Ночь. Кладбище близ Мадрита» вместо: «Дон Гуан и Лепорелло»), в ст. 47 («Инезу черноглазую?.. О, помню!» вместо: «Инеза! – черноглазую... о, помню»); в сцене II в ст. 33 («Я глуп, что рассердился» вместо: «Я глуп, что осердился»); в сцене III в ст. 7 («Пущуся в разговоры с ней – пора!» вместо: «Впущуся в разговоры с ней; пора»), 18 («До своего он носа дотянуть» вместо: «До своего он носу дотянуть»), 58 («Если кто войдет!..» вместо: «Если кто взойдет!..»), 79 («Старался б быть везде замечен вами!» вместо: «Старался быть везде б замечен вами»), 122 («Сказала вам два ласковые слова» вместо: «Сказала вам два ласкового слова»), 156 (И стать на страже у дверей. Что? Будешь?» вместо: «И стать на стороже в дверях. Что? будешь?»); в сцене IV в ст. 110 («Признался ль бы, сказал ли б я то имя» вместо: «Признался ль я, сказал ли я то имя»), 112 («Где ж видны тут обдуманность, коварство?» вместо: «Где ж видно тут обдуманность, коварство?»).
          Сохранились документы, связанные с историей посмертной публикации произведения. Известно, что в марте 1837 г. "Каменный гость" был отдан в переписку: под заглавием "Дон-Жуан" произведение указано в счете, выставленном писарем Герасимовым 27 марта этого года (см.: Архив опеки. С. 176). По предположению А. А. Макарова, эта копия не сохранилась, а копия в Тетр. Жуковского (см. о ней в разделе "Рукописные материалы"), хранящаяся в Пушкинском Доме, снята в ноябре 1839 г. при подготовке Посм (см.: Макаров 1997. С. 122). Подобное предположение нельзя исключить, хотя более вероятно, что в Пушкинском Доме хранится именно та копия ТЖ, которая упомянута в счете 1837 г. Герасимов указал, что им переписано 10 листов "Дон-Жуана". Заглавие "Дон-Жуан" содержится в описываемой копии (см. раздел "Рукописные материалы"). Первые 10 листов переписаны одной рукой (возможно, именно эти листы и указаны в счете), затем почерк дважды меняется, так что можно предположить, что над копией работали три переписчика. 10 ноября 1837 г. Жуковский писал Вяземскому: «...“Дон Жуана” не надобно печатать в “Современнике”. Мы порешили продать его Смирдину (издателю Ста литераторов 1839. - Ред.) за семь или восемь тысяч и еще один отрывок в прозе» (ЛН. 1952. Т. 58. С. 151). 18 января 1939 г. Г. А. Строганов, возглавлявший Опеку над детьми и имуществом Пушкина, уведомлял Жуковского, что «две статьи Пушкина («Каменный гость» и «Одна глава из неоконченного романа» – «Гости съезжались на дачу...» – Ред.), проданные за 4000 руб. ⟨...⟩ Смирдину», представлены Бенкендорфу для высочайшего прочтения. Николай I пожелал, чтобы «Каменный гость», как и другие издаваемые посмертно произведения Пушкина, был представлен ему до прохождения через обыкновенную цензуру. (Архив опеки 1939. С. 231). В «Журнале заседания опекунов над детьми и имуществом А. С. Пушкина» под 5 февраля 1839 г. значится: «Слушали предложение С. Петербургского книгопродавца Смирдина, которым изъявил Опеке желание приобрести покупкою за 4000 руб. ассигнациями право на помещение в издаваемом им собрании русских авторов двух пиес соч⟨инения⟩ А. С. Пушкина, а именно: “Каменный гость” и “Одна глава из неоконченного романа”». Опекун Г. А. Строганов объявил, что снесся по этому поводу с Бенкендорфом, который 2 февраля уведомил его, что Николай I не возражает против напечатания этих произведений, «буде цензура не найдет к тому препятствия» (Архив опеки 1939. С. 390).
          Какая именно рукопись была передана на высочайшее прочтение, неизвестно. Автограф ПД 920 вряд ли мог быть представлен императору, так как он содержит множество малоразборчивых исправлений. С точки зрения А. А. Макарова, вариант ст. 21 сцены I, вписанный Плетневым в копию («Из милости ко мне меня отсюда» вместо пушкинского «Меня он удалил, меня же любя»), явился поправкой Николая I (см.: Макаров 1997. С. 126–128). В Ста литераторах 1839 этот стих читается: «Меня он удалил в мою же пользу». В Посм. (см. раздел «Первая публикация в составе собрания сочинений Пушкина») почти без изменений сохранен вариант, записанный Плетневым, что повлекло за собой переделку следующих стихов: «Из милости ко мне ж меня отсюда / Он выслал. Он хотел меня от мщенья / Семьи убитого спасти». Установить точное происхождение этой замены не представляется возможным. Ее мог потребовать как Николай I, так и рядовой цензор.