Своеобразие пушкинской трактовки сюжета в значительной степени предопределено разнообразными мифологическими ассоциациями, заложенными в исходной легенде (см.: Менендес Пидаль 1961. С. 742–762; Said Armesto 1908) и актуализировавшимися в художественном мире трагедии. Предпринимались попытки проследить генезис пушкинского сюжета далеко за пределами его непосредственных источников: комедии Мольера и оперы Моцарта. Наиболее развернутая гипотеза предложена в кн.: Шульц 1985. Бродячий сюжет о разъеднении мужчины и женщины потусторонними силами, возникший в начале новой эры на полуострове Книд, где была воздвигнута Праксителева статуя Афродиты Р. Шульц обозначил термином «книдский миф». Основными фабульными узлами этого сюжета являются: вызов, брошенный юношей скульптурному демону и принятый последним (место действия, как правило, – храм или обиталище потусторонних сил); пиршество (свадьба, ужин); метаморфоза статуи (оживание косной материи); ее месть (расплата за оскорбление); насильственное разъединение юноши с его возлюбленной; обет (договор); две встречи (сначала демон, получив приглашение от человека, отвечает на него; затем человек отвечает на полученное от демона приглашение). В исконном варианте мифа в качестве оживающей статуи выступает Афродита. С наступлением христианской эпохи происходит контаминация Афродиты и Девы Марии. В литературной традиции миф зафиксирован такими произведениями как повести «Изображения» и «Две любви» Лукиана из Самосаты (ок. 117 – ок. 190), «Жизнь Аполлония Тианского» Флавия Филострата Старшего (III в. н. э.); в западной Европе см. рассказ английского монаха Вильяма Мальмсберийского «О кольце, препорученном статуе» (1125). Вариант с участием Богоматери прослеживается с XIII в. и встречается в «Мираклях Девы Марии»: «О юноше, подарившем статуе Девы Марии кольцо», «О юноше, заключившм брачный союз с девой Марией, не захотевшей, чтобы он жил с другой», «О юноше, который женится и затем бросает жену», «О рыцаре, который должен произносить 150 раз молитву Аве Мария». Р. Шульц предполагает знакомство Пушкина с этими источниками: в его библиотеке имелись сочинения Лукиана (Библиотека П. № 1113), в библиотеке Эрмитажа он имел возможность ознакомиться с одним из списков «Мираклей Девы Марии» бенедиктинского монаха Готье де Куэнси (Gautier de Coinsi, 1177–1236). Во всяком случае, миракль «De celui qui mit l’anneau nuptial au doigt de Notre Dame» («О том, кто надел обручальное кольцо на палец Девы Марии») был напечатан в пятитомном собрании старофранцузских фаблио и романов, имевшемся в библиотеке Пушкина (Библиотека П. № 1085): Fabliaux 1829. T. 5. P. 53-55. Страницы этого миракля в книге разрезаны. Новые разновидности «книдского мифа», в частности – легенда о Дон Жуане, возникают в эпоху Возрождения. Антагонист здесь – далеко не всегда статуя; часто это скелет или усопший. Статуя не обязательно женская, даже чаще – мужская. Почти обязательными являются мотивы пиршества и двойного приглашения. Как правило, отсутствует любовный треугольник (статуя – молодой человек – его возлюбленная), фигурировавший в ранних вариантах мифа и восстановленный у Пушкина. В наиболее архаичном варианте мифа статуя, как и в «Каменном госте», убивает героя в присутствии женщины. По мнению Шульца, «книдский миф», кроме «Каменного гостя», отразился в таких произведениях Пушкина как «Медный всадник» (1833), «Сказка о золотом Петушке» (1834), «Пиковая дама» (1833), «Гробовщик» (1830), «Выстрел» (1830), «Жил на свете рыцарь бедный...» (1829) и в замысле «Влюбленного беса», переданном В. П. Титову в 1828 г.