Испанский колорит «Каменного гостя» оценивался по-разному. По мнению Б. В. Томашевского, в драме нет ничего сверх общих мест, типа «плаща» и «шляпы» – традиционных в литературе атрибутов испанского костюма. Пушкин избегает ввдения историко-бытовых деталей, “археологизма”, характерного для французских романтиков (см.: Томашевский 1935. С. 575). Ср. точку зрения Белинского, считавшего, что трагедия «и по природе страны и по нравам своих героев так и дышит воздухом Испании» (Белинский ПСС. Т. 7. С. 333). Ср. также оценку Г. А. Гуковского: «Дело не в том только, что Пушкин собирает в тексте своей пьесы детали испанского колорита – плащи, шпаги, гитан, кавалеров (кабальеро), андалузских крестьянок, Эскуриал, сторожей, кричащих “ясно” (точная деталь) и пр. Гораздо важнее другое, составляющее основу образной ткани “Каменного гостя” – самая атмосфера жизни, нравов эпохи, историческая среда, специфическая для Ренессанса и отличающая Возрождение от средневековья с его церковными идеалами и системой запретов. Эта культурная среда выражена прежде всего в теме свободы личной морали, в теме искусства, в теме чести и в стиле, в атмосфере земной красоты, культа наслаждения, жадной воли к личному успеху, к радости бытия» (Гуковский 1957. С. 302–303). Отмечалось умение Пушкина «постичь глубину художественного миросозерцания испанца, когда ощущение близкого соседства смерти придает обычным жизненным переживаниям напряженную страстность и мрачную приподнятость. (Эта особенность видна во всей испанской литерауре от Хорхе Манрике до Федерико Гарсиа Лорки, ⟨Хуана⟩ Антонио Сунсунеги и др.). Каменный гость как будто всегда стоит за плечами» (Чумаков 1999. С. 220). Следуя поэтическому восприятию текста, А. Ахматова говорила о «Каменном госте»: «Это Испания, Мадрид, Юг» (Ахматова 1989. С. 99). Однако именно здесь Пушкиным допущена неточность, указанная К. Н. Державиным: «Заменив Севилью как место действия своей драмы Мадридом, Пушкин оставил все же в описании ночного пейзажа картину южно-испанской ночи ⟨...⟩. Лимон и лавр, благоухающие в теплом недвижном воздухе, – это поэтические атрибуты романтической Испании, не имеющие реального соответствия в нагорном холодном по ночам и обдуваемом суровыми ветрами со снежных вершин Мадриде» (Державин 1934. С. 119).

          Еще одна неточность географического характера (возможно, возникшая вследствие незавершенности работы над текстом драмы) отмечена Б. В. Томашевским. В сцене I Дон Гуан в числе местных женщин называет андалузских крестьянок. Между тем действие перенесено Пушкиным из Севильи, центра Андалузии, в Мадрид. Андалузия же осталась незамененной. (см.: Томашевский 1935. С. 575).