Ст. 1 — 4. Клянусь четой и нечетой, Клянусь мечом и правой битвой… — В первые строки «подражания» Пушкин вводит серию клятв экзотическими предметами (ср. пушкинское примечание 2), начинающихся анафорическим «Клянусь…», с соблюдением синтаксического параллелизма (ст. 1–2 и ст. 3–4). Формулы клятвы, часто строящиеся на перечислении, повторяются в Коране многократно (см.: Коран / Пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. М., 1986. С.  678). Пушкин воспроизводит такую перечеслительную структуру, изобретая клятвы по этому образцу (см.: Пол. Т.  2. С.  134). Формулы клятвы уже первыми подражателями Пушкина стали восприниматься как характерная примета ориентального стиля. См., например, стихотворение А.  Г.  Ротчева «Подражание арабскому» (1826): «Клянусь коня волнистой гривой / И брызгом искр его копыт / / Клянусь вечернею зарею / И блеском утра золотым» (СЦ на 1827 г. С.  333), «Из Ал-Корана, глава XCI» Л.  А.  Якубовича: «Клянуся солнцем и луною, / Клянуся нощию и днем, / Клянуся небом и землею, / Клянусь ослицей и конем…» (Атеней. 1829. Ч.  2. №12. С.  561); клятву Демона в одноименной поэме М.  Ю.  Лермонтова (см.: Белкин Д.  И. О роли авторских примечаний в «Подражаниях Корану» Пушкина. С.  192—196).

Клятва «четой и нечетой» встречается в суре 89 (1—4): «Клянуся зарею; десятою нощию месяца; четою и нечетою; нощи наступлением: что нечестивии покараются» (Книга Аль-Коран... Ч.  2. С.  362). Значение клятвы в пушкинском тексте, в данном случае точно следовавшем за переводом Веревкина, остается дискуссионным. К.  С.  Кашталева, опираясь на традицию истолкования Корана, предполагала, что ее надо понимать как клятву «четным и нечетным», «парным и непарным», и отмечала необычность пушкинского словоупотребления по сравнению с нормативным: «говорили не “чета” и “нечета”, а “чет” и “нечет”» (Кашталева 1930. С. 257; так же истолковано это «темное» место Корана в современном переводе Крачковского: «Клянусь зарею, и десятью ночами, и четом и нечетом…» — «Четом - всего, созданного парами, и нечетом единого творца» (Коран. С.  498, 644)). Хотя в «Словаре Академии Российской» дефиниции «четного-нечетного» действительно соответствует статья «чет» («Число, состоящее из одной или многих двоиц. Число 10 есть чет. Число 9 есть нечет» — Словарь Академии Российской. СПб., 1794. Ч.  6. С.  739), но и определение слова «чета» («Пара, двойца» — Там же) может быть соотнесено с понятием о «парном и непарном». Иная, более широкая дефиниция «четы и нечеты» была предложена в «Словаре языка Пушкина», где содержится указание, что в данном случае имеется в виду «клятва о сочетаемом и несочетаемом» (СЯП. Т.  4. С.  911); сходным образом это выражение пояснял Б.  В.  Томашевский: «"сочетаемое и несочетаемое" (соединение и разделение)» (Акад. в 10 (1). Т.  2. С.  426; Акад. в 10 (2). Т.  2. С. 422, то же: Акад. в 10 (4). Т. 2. С. 373). Подробнее об истории перевода и трактовок этого места в Коране см.: Березкина 2010. С. 6—15.

Ст. 3. Клянуся утренней звездой… — Ср. суру 86 (1–3): «Клянуся небом и звездою, показующею путь человекам» (Книга Аль-Коран... Ч.  2. С.  358). В  Ст  1826 был напечатан иной вариант стиха: «Клянуся утренней зарей» — ср. выше начало суры  89 (См.: Кашталева 1930. С. 248. Указываемые далее в подстрочных примечаниях параллели к «Подражаниям Корану» в «Книге Аль-Коран...» Веревкина в подавляющем большинстве случаев обнаружены К. С. Кашталевой и приводятся далее без специальных ссылок на ее работу. Параллели, обнаруженные другими авторами, сопровождаются соответствующими ссылками).

Ст. 4. Клянусь вечернею молитвой… — Ср. суру 103 (1): «Клянуся часом молитвы вечерния» (Книга Аль-Коран... Ч.  2. С.  379).