Мотивы загробной ревности и любви к умершей (мертвой возлюбленной) также оформились в рамках пушкинского творчества в неоднократно воспроизводившуюся мифологему. Тема загробной ревности впервые возникла в лицейском стихотворении «К молодой вдове» (1817), где оказался намеченным общий сюжетный контур «Каменного гостя» (указание на литературные источники послания «К молодой вдове» см. в примеч. к этому сихотворению: АПСС, Т. 1. С. 746), и повторилась в седьмой главе «Евгения Онегина» (1827–1828) в связи с изменой Ольги погибшему Ленскому (см.: Ахматова 1989. С. 107). Тема любви к мертвой возлюбленной, влечения к гибнущему, особенно резко звучавшая в первоначальных вариантах описания Инезы, прослеживается в таких пушкинских текстах как элегия «Увы, зачем она блистает...» (1820), незавершенный отрывок «Придет ужасный [час]...» (1823), неоконченное стихотворение «Как счастлив я, когда могу покинуть...» (1826), «Под небом голубым страны своей родной...»(1826), черновой вариант «Воспоминания» (1828), «Для берегов отчизны дальной...» (завершено 27 ноября 1830 г.), «Заклинание» (1830), «Осень» (1833), «⟨Русалка⟩» (1829—1832; названная в черновом варианте дочерью мельника, Инеза выдает тем самым свое родство с героиней этой драмы), «Яныш-королевич» (1833–1834) (см. об этом: Ходасевич. 145–148; Благой 1931. С. 203–210; Муравьева 1991. С. 17–28). В «Каменном госте» с этим мотивом связана и тема «любви при гробе». Высказывалось мнение, что сцена у Лауры служит скрытой мотивировкой приглашения статуи: любовная ночь при мертвом Дон Карлосе подсказывает Дон Гуану мысль повторить подобную ночь при мертвом Командоре (см.: Ч.....ов 1898. С. 58–59; Благой 1931. С. 217–218). Рассмотрение сюжета «Каменного гостя» как одной из вариаций сюжета о карающем мертвеце, представленном в большом корпусе пушкинских текстов, см.: Вайскопф М. Вещий Олег и Медный всадник // Русский текст. 1994. № 2. С. 47–64.